В театре Ермоловой пересмотрели "Ревизора" по-новому и неожиданно поставили комедию… без слов.
Публика не сразу «въезжает» в происходящее. Пока Городничему снятся огромные крысы, пока он представляет себя эдаким Наполеоном, пока на сцене хлопают притиснутые друг к другу двери всевозможных фасонов, между которыми суетятся, мельтешат безмолвные, пока не очень внятные персонажи, зрители глядят на сцену недоверчиво. Но уже с первых минут фланирующий по сцене колоритный, замечательно играющий нескучную музыку Павла Акимкина квартет, вскоре настраивает на верный тон. Так что с момента, как все действующие лица, наконец, публикой опознаны и идентифицированы, начинается то действо, ради чего стоило все это городить. Спектакль быстро набирает темп, и оторваться от сцены уже невозможно. В зале все чаще смеются и аплодируют, прямо-таки физически ощущаются удивление и радость у зрителей, и бешеный кураж у актеров.
Сразу и безоговорочно приводят в восторг костюмы. Если Николай Васильевич Гоголь наделил своих героев говорящими фамилиями, то художник Максим Обрезков облачил их в характерную остро-карикатурную одежду. Немыслимые накидки и накладки, подушки и толщинки, цилиндры и шляпы, бог знает из чего сделанные, дают богатую пищу глазам, не мешая, тем временем исполнять актерам невероятнейшие па. Кстати, про «па» - чувствуется, сколько труда, души и энергии вложено режиссером-хореографом Сергеем Землянским, вылепившим из драматических актеров профессиональных танцовщиков.

А сколько силы воли и часов репетиций понадобилось всем участникам этого комического балета, чтобы достичь такой виртуозности! Изобретательные замысловатые коленца-«фразы» украсили хореографическую лексику спектакля, получившегося красноречивей традиционной пантомимы и немого кино. Но не только разножанровая хореография и отличное владение телом украсили спектакль, а еще и высокопрофессиональное владение мимикой всеми актерами, исполняющими главные , впрочем, все роли. Конечно, спектакль надо смотреть с близкого расстояния, дабы не упустить ни одной ужимки, уморительного выражения по ходу сюжета. Смотришь на сцену и будто слышишь реплики персонажей. Так в танце органично присутствует незабвенный текст Николая Васильевича.


Много смешных придумок остается в памяти.

Как после второй рюмки у Хлестакова (Александр Кудин) развязывается «язык», как расходится он, этот «щелкопер, бумагомарака», какие фортели выкидывает, как скоро соглашается со своей свалившейся на голову значимостью. Как выразительно общается неоперившийся барин со своим слугой – бывалым плутом Осипом (Никита Татаренков). А глупые смешные бабенки Марья Антоновна (Кристина Асмус) и Анна Андреевна (Елена Полянская), теряющие голову от столичных перспектив, готовые немедленно избавиться от налета провинциальности и стесняющей одежды. Как остроумно отстегиваются многочисленные подушки и подушечки с разгоряченного женского тела. А танцевальные монологи почтмейстера (Ярослав Рось), Ляпкина-Тяпкина (Александр Лобанов), Земляники (Всеволод Болдин), немедленно заслуживающие смех и аплодисменты публики. Трагикомическое лицо городничего (Олег Филипчик) на протяжении всего действия выглядит таким трагически одураченным, что к финалу даже хочется его пожалеть.

Очень эффектный финал: посреди общего молчания неожиданно звучит обвинительная речь Городничего, немой сцены уже не потребовалось – все в отпаде.

Те две крысы, что в начале всех событий приснились городничему, за время спектакля сильно расплодились – у всех горожан оказалась «рожа крива» и крысовата, так что «на зеркало неча пенять»…

Опубликовано в журнале «Театральный мир» № 3 , 2015 год