Сейчас… сейчас…
В конце ноября на Новой сцене Театра Вахтангова состоялась премьера спектакля по рассказу А.П. Чехова «Ионыч».
Рассказ Антона Павловича был написан в 1898 году и сразу же опубликован в журнале «Нива». По времени «Ионыч» ближе всего к пьесе «Чайка», и героиня спектакля «Ионыч» Катя Туркина (Ася Домская) очень напоминает «чайку» Нину Заречную. Обе романтические девушки мечтали о сцене, о славе, о любви, и обе трагически остались ни с чем.
Собственную сценическую версию рассказа Чехова предложил театру им. Вахтангова выпускник Щукинского училища режиссер Олег Долин, уже поставивший в родной системе спектакль «Ночь перед Рождеством» по повести Н.В. Гоголя.
Олег Долин признался, что решил пробираться к Чехову не МХАТовским путем, а Вахтанговским, делая акцент на страстной эмоциональности и трагикомичности. И, надо сказать, в первой части спектакля все удалось.
Суетливое, но сердечное гостеприимство дома Туркиных, где каждому гостю – своя доля любви и внимания, где каждого ждет вкусный ужин, предполагает традиционное окончание вечера – демонстрация хозяйских талантов. Здесь режиссер Долин явил чудеса изобретательности: не только главные герои, но каждый безымянный гость имеет свое лицо и свой выход.
Вера Иосифовна (Мария Шастина) вдохновенно и долго зачитывает гостям свои графоманские романы, в которых (и это подчеркнуто Чеховым, поскольку он графоманства терпеть не мог) все «так, как никогда не бывает в жизни». Иван Петрович (Александр Колясников) бесконечно насаждает свои затертые остроты, впрочем, он – у себя дома, и обязательная развлекательная программа Туркиных никого не смущает.
Новый гость в доме доктор Старцев (Юрий Поляк) совершенно очарован юной Катей Туркиной. Прелестная девушка (Ася Домская) бравурно исполняет на «рояле» сложное и скучное произведение, гости послушно внимают, а молодой земский доктор Дмитрий Старцев влюбляется по уши. Очень остроумно придумана сцена знакомства Кати и Старцева – склоняясь к ее руке, он зацепляется волосами за пуговку или крючок на ее рукаве и никак не может выпутаться.
Катя – наивная девушка, искренне поверившая заверениям родителей и знакомых, что обладает невероятным музыкальным даром. Она рвется в Москву за блестящим будущим, что ей влюбленность какого-то земского доктора. Добрый благородный Дмитрий Ионович должен понять. Ей невыносима сама мысль о замужестве, и она отвергает семейную реликвию – бабушкины жемчужные сережки, которые мать ей намеревается подарить в честь помолвки.
Как и Нина Заречная, она верит в свой талант, и как «чайка», ошибается. Четыре года понадобилось Кате Туркиной, чтобы разобраться: ее никто не ждет в консерватории, а примут лишь заведения общепита, где она своей музыкой будет развлекать посетителей. Пластический рисунок роли героини трагичен: девушка пытается удержаться на скользкой наклонной поверхности стола, но не удерживается и скатывается. Несколько раз актрисе Асе Домской приходится, по воле режиссера, нещадно растирать нежное личико грязной водой из лужи на полу, и, честное слово, в этот момент переживаешь не за ее героиню и думаешь не про спектакль…
Доктор Старцев за четыре года разлуки поддался презренному мздоимству, раздобрел и поскучнел. Где ж тот «юноша бледный со взором горящим»? Ионыч лениво указывает пациентам на карманы, в которых тонут денежные купюры, чтобы потом взмыть над клубными столами.
Эта метаморфоза разочарований несостоявшейся пары в «Ионыче» поставлена блестяще – мизансцены мелькают как кадры в немом кино, и все понятно, и всех жаль. Жаль, жаль погибшей искренности, милой наивности, крылатой влюбленности. Доктор Ионыч отяжелел и стал похож на гусеницу: «А хорошо, что я на ней тогда не женился…». С Кати слетела пыльца блестящего будущего, и она переключилась мыслями на отставленного доктора: «Какое это счастье быть врачом, помогать страдальцам, служить народу…».
Спектакль оформлен строго в черно-белой гамме. Сценография Максима Обрезкова. Художник по костюмам – Евгения Панфилова. Художник по свету – Руслан Майоров.
На сцене почти всегда пусто, лишь иногда появляется стол, за которым усаживаются гости. Стулья и подвижные порталы с дверью посередине возникают и ловко исчезают. Нарочито резко выделяются костюмы и манера игры двух вымышленных героев из романа Веры Иосифовны (Ирина Смирнова и Павел Юдин). Их красное бархатно-плюшевое облачение, экзальтация демонстрируют именно то, чего так терпеть не мог Антон Павлович – кричащую пошлость.
Это все очень интересно и смотрибельно, но спектакль Олега Долина пока еще идут премьерные показы, перенасыщен большим количеством повторов удачно придуманных мизансцен, с которыми режиссер не в силах расстаться. Это сильно утяжеляет и тормозит летящее поначалу действие. К чему, например, долгая беготня по кладбищу вокруг могильных памятников, активно реагирующих на трепещущего и обманутого Дмитрия Старцева?
К чему несколько финальных сцен, когда с последнего визита Ионыча вполне ясна его окончательная деградация? А Катя вновь и вновь всё пытается его убедить, вернуть, нелепо цепляясь за обрывки надежд и одежд: «Сейчас…сейчас…сейчас…».
фотографии Владимира Кашицина
статья будет опубликована в журнале СЦЕНА