Хореограф и режиссер Сергей Землянский «прочитывает» и поверяет художественную прозу пластикой движений. Его постановки – особый жанр «новой пластической драмы/wordless», особый язык, не похожий на балет, танец или драматический спектакль. В прошлой биографии хореограф и актер, с 2012 года Сергей Землянский – режиссер собственных пластических спектаклей. Не могу забыть его первый московский спектакль по роману Чингиза Айтматова «Материнское поле», поставленный десять лет назад в Театре им. Пушкина. Какое счастье, что спектакль возобновлен, и его можно вновь увидеть на сцене Филиала Театра Пушкина.
Спектакль «Марья» с драматическими артистами Центра театра и кино под руководством Никиты Михалкова объединила два не самых популярных горьких рассказа Антона Павловича Чехова – «Бабы» и «Барыня». В каждом – трагическая судьба простой русской женщины.
В первой части спектакля - рассказ о девушке Марье (Юлия Вострилова), отданной замуж за бравого Васю (Георгий Перадзе), вскоре после свадьбы призванного на службу. Молодая девушка тоскует в солдатках, сколько лет ей вековать? Васи, может, давно нет в живых? А тут ласковый Матвей (Сергей Хачатуров) соблазняет Марью, будит в ней страсть. Любовники забывают обо всем на свете и не замечают, когда живой и невредимый Вася возвращается домой. Черная тень мужа в глубине сцены выглядит дико зловеще.
Трагический рассказ мастера слова оживает в руках мастера жеста. Сергей Землянский оставляет чеховским героям несколько реплик, так что пластика, дополненная словами классика, становится еще выразительней и полней выражает внутреннее состояние участников драмы.
Машенька (проникновенная работа Юлии Востриловой), не желающая лгать и лицемерить, расплачивается за свободу любить того, кого хочется, а не того, за которого выдали. Вася безрезультатно пытается насильно вернуть изменницу, добром насилие не кончается.
Спектакль «Марья», благодаря работе художников, поражает сценографией, притом, что декораций в спектакле почти нет – пространство решено эффектными видеозаставками. Художник-постановщик Юрий Купер, художник по костюмам – Максим Обрезков, видеограф – Илья Рябов, художник по свету – Александр Буханцев воссоздали на сцене деревенскую жизнь девятнадцатого века с ее суровым бытом и ухарством, молодецким посвистом и танцами, гармошкой и сватовством, заигрыванием и тяжелым сельским трудом.
Моментальная смена кадра, и вот перед зрителями – внутреннее убранство избы или поле со спелыми золотыми колосьями, или мрачный лес, или проселочная дорога. Простой струганный из досок стол с табуретами в "избе" или богатое кресло с лакированным столиком в барских покоях превращают виртуальность в реальность, а шум дождевых потоков и «стекающие капли» по прозрачному занавесу заставляют поверить, что герои действительно вымокли до нитки, и с волос стекает вода.
В рассказе «Барыня» жертвой становится другая Машенька, Марья (Юлия Вострилова), у которой уводят любимого мужа (Сергей Хачатуров) в то время, когда она ждет от него ребенка. Барыня Стрелкова (Полина Шустарева), мимоходом заглядывается на кучера Степана и тут же забирает мужика в дом, словно он ничейный пес. Трагический страстный рисунок роли, исполненный молодой актрисой Юлией Востриловой, заставляет сопереживать трагедии до самого конца спектакля.
Маленькой хрупкой Марье противостоит жестокая барыня (Полина Шустарева) – статная гордая надменная хозяйка, которой принадлежит все от скота и пашен до людей. Самодовольно, садистки улыбаясь, приказывает она: «Ещё! Ещё!», когда розгами бьют Степана, а потом омывает его истерзанное тело, словно тело Христа после казни. Мужчины здесь поголовно оказываются покорными слабаками, лишь Марья пытается сопротивляться и гибнет в одиночестве. Народ безмолвствует или того хуже: поддерживая власть, бьет неподдающихся.
Музыка Павла Акимкина чрезвычайно важная часть спектакля. Она окрашена трагическими тонами и придает каждой сцене необходимый эмоциональный фон.
Постановка впечатляет, цепляет, не отпускает, вызывая искреннюю благодарность за Искусство.
фото предоставлено пресс-службой Центра театра и кино