Современников Островского – реакционеров и ханжей, циничных искателей теплых местечек и продажных «писак» в новой постановке органично сменили «герои нашего времени»: представители государственных органов власти, олигархи, жалкие остатки «гнилой интеллигенции», поп-солисты, одинокие борцы за права и расчетливые молодые карьеристы.  Вслушиваясь в их речи, остроумно переписанные режиссером, публика оживленно откликается на происходящее. Герои во время действия непринужденно покидают сцену, занимают зрительские места, шествуют по проходам, устраивают перепалки, в том числе, с режиссером, то и дело появляющимся в партере. Смех в зале звучит постоянно: так реагируют зрители на режиссерский сарказм и фантазию, и надо видеть, с каким явным удовольствием во всем этом купаются артисты.

Один из главных героев спектакля Егор Глумов (Александр Новин) – молодой честолюбивый тихушник, хищник, до поры прикрывшийся шкурой агнца. В его уста режиссер глумливо вложил реплики чеховского Треплева. Только трепетный чеховский герой вызывает сочувствие, даже сострадание, а Глумов - лишь язвительный интерес. Конечно, этому щелкопёру никогда не описать, как блестит горлышко бутылки в лунную ночь, не сочинить страстное любовное послание  девушке. Однако, он все же чувствителен, и все его чувства обращены к матери - там его любовь, боль, стыд и презрение: «Перемени повязку, мама, ты это хорошо делаешь… только, отчего ты все время поешь бардовские песни, тебя ведь даже на Грушинский фестиваль не приглашают…».

Глафира Радиковна (Сергей Епишев), мать Егора – типичный представитель старой московской интеллигенции: бедной, но гордой обладательницей  «нищей  вонючей квартиры» на Малой Бронной. Когда-то из двух братьев-близнецов она выбрала в мужья скромного ученого, а не удачливого бизнесмена, чего сын не может ей простить всю жизнь. Богатый дядюшка Нил Мамаев (Александр Семчев), посетив  родственников, умиляется сохранившимся памятным мелочам прошлой жизни. Как артисты Семчев и  Епишев от лица своих героев вспоминают общую романтическую юность, это надо видеть.

У бизнесмена Мамаева - квартира в элитном комплексе «Гумилев», дача в элитном поселке «Горки роскошные», высокопоставленная жена, а любви нет.

Он развлекается с юным певцом Курчаевым (Григорий Верник), на которого не жалеет денег:  оплачивает телеграмм-канал «Лейся, говно», покупает четвертое место на Евровидении, договаривается с директором Большого театра господином Уриным насчет выступления на исторической сцене. Квартиру любимчику подыскивает на Бронной – «выйдешь из дома, тут тебе и Новиков, и Рапопорт, и пробка в потолок, и пробка из «Lamborgini». Сотворенная руками Мамаева «звезда» Курчаев «зажигает» на корпоративе его фирмы «Роскурица». И все это смешно и правдиво, до тошноты.

Жена Мамаева (Наталья Щукина) имеет шикарный кабинет в Белом доме, а также руководит благотворительным Фондом «Мама Ева». Она умело наставляет  неопытных соискателей красивой жизни, объясняя и показывая все в натуре. Готовый на все,  смазливый племянничек чрезвычайно надобен и удобен чете Мамаевых. Все же свой человек, все - в семью. Мамаев с удовольствием отправляет сладкую парочку на Мальдивы, покупает билеты на дорогого модного кумира Рублевки Теодора Курентзиса.

Спектакль вызывает много язвительных ассоциаций, но есть в нем и трогательные нотки, например, неожиданная уважительность благополучной мамаевской марионетки Курчаева к чужому волеизъявлению. Он вдруг смело поддерживает одиночную пикетчицу Катю (Александр Волочиенко), отстаивающую свободу неизвестного Супченко («Я/МыСупченко»), и обоих тут же упекают за решетку. 

Боевая «девушка» Катя - непутевая дочь Крутицкого и Турусиной, активистка ЛГБТ, протестующая назло высокопоставленным родителям, где-то внутри себя уверена, что с ней ничего не случится – мама надавит на папу, папа воспользуется служебным положением и выручит. Когда Крутицкий решает выдать  протестную дочь Катю за перспективного послушного Глумова, сына московской интеллигентки Глафиры Радиковны, его жена Турусина (Игорь Миркурбанов) возражает: «Зачем нам эта гнилая генетика?».

У Кати есть два варианта: или замуж, или в колонию. Следует замечательная сцена укрощения Глумовым строптивой Кэт с привлечением гениального диалога из комедии Шекспира.

Богомолов иронизирует, рефлексируя, по поводу старых идеалов и пятой колонны, в составе которой не так давно сам ходил на демонстрации. Время изменилось. Все бессмысленно. Спектакль – реальная лакмусовая бумажка того, в чем мы сегодня живем. Нил Мамаев в шоке от протестного движения души своего подопечного и подобострастно жалуется Крутицкому, от которого все зависит: "Я ему сколько раз говорил: посмотри, как похорошела Москва! Пусть вот теперь поглядит, как похорошел Магадан!".

В финальной сцене - привет фильму «Вокзал для двоих»: Мамаев навещает Курчаева в колонии, привозит гостинцы (потом они бегут, чтобы успеть на вечернюю поверку), делится новостями 2025 года. Мамаев рассказывает сидельцу, что в России теперь нет никакого интернета, страна поделена на губернии...

В спектакле всем сестрам – по серьгам. Сочно представлены  отношения чиновников, снисходительно относящихся к слабостям и порокам  друг друга (компромат). Чем выше ступенька карьерной лестницы, тем меньше государственным мужам и женам хочется перемен, ведь права и свободы – это всегда смена кадров.

Чекист Крутицкий  (Виктор Вержбицкий) мечтает о возвращении порядка. Имперскому госаппарату рефлексирующая интеллигенция, не желающая идти в ногу, поперек горла. Броуновским движением управлять невозможно – поводки путаются. За окном мерещится вернувшийся на свой постамент «железный Феликс». Крутицкий искренне сокрушается: «Молодежь оттого порядку не любит, что не понимает красоты упорядоченного ритма…». Упорядоченные ритмы вспоминаются следующие: марши юных нацистов, стройные ряды счастливых физкультурников, салютующих Сталину на трибуне Мавзолея. И не зря Мамаева (Наталья Щукина) проговаривается: "Нацистов можно понять - мир спасет красота. Ведь посмотрите, вокруг одни уроды! Больным, конечно, надо помогать, но мы так генофонд просрем...".

Режиссеру удается собрать или упомянуть все слои современного общества от Путина и Мишустина до чиновников Белого дома, от Михалкова и Курентзиса до поп-артистов, от «нашистов» до бизнесменов, от полицейских до спившихся бичей.

По ходу действия звучит много песен, и все они точно вписываются в ткань спектакля. Так, Крутицкий голосом Никиты Михалкова напевает «Мохнатый шмель», прерываясь на съемки своей же программы «Бесогон», а на Троекуровском кладбище бодро звучит Митяевская песня «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…».

- Власть – великое мучение и великий соблазн. Хочется взять ремень и пороть всех долго, вечно. Вы ж не можете не убивать, не воровать, не вожделеть, а ведь двадцать веков прошло... - Из уст Крутицкого эта речь звучит особенно многозначительно. Зал дружно аплодирует.

А Константин Станиславский с обложки программки "Мудреца" показывает язык (вспомним знаменитую гримасу Альберта Эйнштейна).

Опубликовано: 26 октября 2021

фото с официального сайта театра