Октябрь для Елены Cанаевой, замечательной актрисы и прекрасного человека – месяц особый. Это месяц, когда и она, и ее муж – величайший режиссер Ролан Быков – отмечали свои Дни рождения. Она – в конце  октября, он – в начале. В этом году Ролану Быкову, которого, к сожалению, не стало двадцать с лишним  лет назад, исполнилось бы девяносто лет. Все эти годы Елена Cанаева бережно хранит память о муже, делает все возможное , чтобы и мы – помнили. 21 октября ей исполнилось 77  лет.

 

ЕЛЕНА САНАЕВА: «СВОЮ ЛУЧШУЮ РОЛЬ Я СЫГРАЛА В ЖИЗНИ.»

 

  Меня всегда поражали в ней два качества – достоинство, с которым  идет по жизни – ни сплетен вокруг, ни дрязг -  и простота в общении. А ведь ее известность не просто большая, а четырехкратная : Елена Санаева – дочь знаменитого актера Всеволода Санаева, жена – знаменитого режиссера Ролана Быкова, мама – знаменитого писателя Павла Санаева и сама по себе – знаменитая актриса. Есть от чего вскружиться голове. Но нет.

 

- Однажды меня спросили в какой-то программе на телевидении, мне 60 лет тогда исполнилось: "Как вы считаете, какое ваше основное достижение?". Тоже вопрос, конечно, удивительный, но я задумалась. И ответила, что пока мое основное достижение – наверное, только то, что я приличный человек. Ведущий  спрашивает: "Откуда вы это знаете?". Я говорю: "Ну, так. По отзывам других людей". Откуда  еще ?

 

Когда вышла книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом», меня посетили два противоположных чувства. С одной стороны я получала удовольствие от прекрасного языка и сюжета, а с другой поражалась степени коварства автора, который с невероятной легкостью вынес на публику «сор из избы», изобразив довольно неприглядно и мать, и отчима , и свою бабушку…И никогда я не говорила об этом с Еленой Всеволодовной, понимая, что она ни за что  не опустится до обсуждения своих внутрисемейных дел с кем бы то ни было. И всегда будет на стороне сына, как много лет всегда была на  стороне мужа. Умение правильно поставить приоритеты – признак ума, а умение «не предать» - вообще редчайший дар.


ФОТОГАЛЕРЕЯ


 

- Всегда завидовала Ролану, который просто фотографически помнил свое начало. А я - только отдельными какими-то кусками и ощущениями. Так что, стройной какой-то картины детства у меня нет.  Хорошее оно было или плохое?

А черт его знает… Моя мама сильно болела,  у нас были довольно сложные отношения. Вот у меня сейчас есть внучка, Вероничка, и я ей каждый день говорю, какая она самая лучшая на свете – красавица и умница. Меня так не воспитывали, и это неправильно. Нужно все время  говорить детям, особенно девочкам, что они прекрасны, это такую дает уверенность в жизни! А меня очень мало хвалили в детстве. Мама говорила , что я самая обычная: некрасивая, и вообще ничего особенного во мне нет. И что, если  меня  сдуру когда-то замуж возьмут, то через две недели вернут. А когда я стала взрослая и вышла замуж, мама все равно  продолжала меня  ругать. Если я уезжала на сьемки, то я -  плохая мать и плохая жена, которая бросает ребенка и мужа, если я мыла пол, то она говорила: думала, что вырастила актрису, а не домработницу.

    Моя мама много лет была против нашего брака с Роланом, она считала, что мне нужен человек , который будет обо мне заботиться, а не наоборот. Она считала, что он никогда не станет Паше хорошим отцом. А Ролан не просто стал ему отцом, а стал великолепным отцом. Паша сам говорит, что Ролан, его не просто вырастил, а  сформировал, и именно благодаря ему, Павел стал писать. Они могли иногда до ночи сидеть и разговаривать, и я считаю, что  нет ничего важнее таких разговоров. Меня саму именно Ролан научил быть хорошей матерью. Паше было четыре года, когда мы с Роланом стали жить вместе. Из-за  частых разьездов мне пришлось отдать сына маме, а потом я никак не могла выцарапать Пашу обратно. Ну, это все в книге красочно описано. И случилось наше обьединение, во многом, только  благодаря терпению и мудрости Ролана. У меня огромная вина перед сыном и печаль, конечно. Но, слава Богу, сейчас  у нас хорошие отношения. Он даже иногда просит у меня совета. А я иногда могу его даже дать.

 

С Еленой Всеволодовной мы подружились в театре «Школа современной пьесы», где и я, и она работали. Иосиф Райхельгауз, художественный руководитель театра, несколько лет назад пригласил Санаеву в труппу и , мне кажется. ни разу не пожалел об этом. Она играет  много , и все ее роли – заметные и глубокие. Кроме того, как известно, в театре с постоянной труппой большое значение имеет атмосфера внутри коллектива – для совместного творчества нужна гармония. Ее и создают такие актрисы, как Санаева – безукоризненно дисциплинированные, очень ответственные и одаренные. Елена Всеволодовна – крупная личность, и для молодежи в театре  она – авторитет, что тоже очень важно, когда идет совместная работа. Ее самоирония поражает – обычно театральные люди относятся к себе очень серьезно, даже слишком. Но не она. Легко шутит над своим возрастом, называя себя «уходящей натурой», не стеснятся, что может что-то забыть, что ей трудно передвигаться… И вместе с тем всегда на всех гастролях, в поездках, вечерах и разных других мероприятиях – Санаева в первых рядах. Скажет только :какие наши годы !- и вперед. Иногда она выглядит уставшей. Но никогда – сломленной. Умеет принимать людей такими, как они есть и не роптать на жизнь.  Я думаю, что она такой родилась и никакие трудности не смогли ее сломать или изменить. Елена Всеволодовна называет это «санаевской породой», истоки которой – в детстве

 

- Мама  забеременела мной в Борисоглебске, но уехала рожать в Куйбышев, там роддом был не такой убогий и страшный. Назвали меня Еленой, а дома звали Лелей в честь Лели Дмитраш. Леля Дмитраш – она работала в Большом театре - и Вадим Шверубович, сын Качалова - были  соседями моих родителей. Они жили этажом выше,  в той же квартире, где Григорий Конский – тогда актер МХАТа, а позднее  профессор школы-студии МХАТ - жил с матерью. Моя мама иногда, уложив меня спать, поднималась к ним наверх « чай пить» и поболтать. Это было для нее развлечением. Почти единственным. А как иначе ? Денег на няню не было, вот, мама сама со мной все время и сидела. Сидит-сидит, потом ей вроде покажется, что я уснула, и она тихо встает. Я тут же глаза открываю. « Куда ты уходишь". "Нет, Леленька, я не ухожу". "Нет - уходишь, ты реснички накрасила". Вот такая я была дрянь!

  Сколько себя помню в детстве, я все время болела. Однажды заразилась желтухой и чуть не умерла. Я помню кожей своей, как я чувствовала, что умираю. Какая нелегкая меня боднула  поднять  на улице кусок сахара? Мама меня вела из детского сада. Только она меня туда устроила, надеялась, что наконец выйдет на работу... И тут я поднимаю этот чертов кусок сахара! Она кинулась ко мне, зажала мне рот, но я уже что-то проглотила. И все. Начался ужас. Мама была все время рядом – спасала, утешала, лечила. Никаких других медикаментов, кроме сахарного сиропа тогда в 47-ом, не  было. И вылечили меня три великих гомеопата: Мухин, Жадовский, Варшавский. Вот у нас сейчас опять нападают на гомеопатию, а  я на себе проверила, что это работает абсолютно , только надо систематически принимать. У меня уже были носовые кровотечения, синяки на теле выступали,  печень как фартук стала просто. Я лежала дома- девятиметровая комнатка на 4-ом этаже, без лифта. Я сейчас , став сама матерью, могу представить, какое у моей мамы было состояние: ведь она уже потеряла во время войны сына, дивного совершенно мальчика, очень похожего на нее, светловолосого, с огромными глазами. Мой брат Алешенька умер во время войны. И мама его хоронила вместе с актрисой  – Валентиной Караваевой, которая снималась у Райзмана в "Машеньке". Чудная актриса. Случилось это в  Алма-Ате, куда папа отправил жену в эвакуацию, сам он был во фронтовом театре. После смерти Алеши, мама просто на столбы натыкалась, долго не могла придти в себя, может и до конца жизни не пришла. Мальчик, которому было год с небольшим, говорил ей перед смертью: "Мамочка, дорогая, не плачь, я поправлюсь". Он еще утешал ее! Необыкновенный мальчик. Моя бабушка, папина мама, когда его первый раз увидела, еще задолго до того, как он заболел, сказала маме: «Ой, Лида, он жить не будет». Мама просто остолбенела: "Как, почему?". Она говорит: "У него глаза пустые". Что значит, пустые глаза? А у всех людей есть здесь маленькие такие уголочки в глазах, а у него их не было.

   Алешенька умер, а я , слава Богу, поправилась

 Еще помню, как  мы гостили в Туле. Мне было лет шесть. Две семьи – наша, и брат папы с женой и с ее материю - в двух маленьких смежных комнатах. Как мы там  разместились? Я спала на сдвинутых стульях. Помню, как-то зашла в смежную комнату утром и в стакане увидела челюсть. Я так испугалась, что понеслась вниз по лестнице, чуть ноги себе не переломала . Я же не знала, что это зубные протезы. Лежала челюсть в стакане с водой. Ужас. Вот такое детство, все в болячках. Да, еще и диету прописали, которую я соблюдала, аж до тех пор, пока замуж не вышла. Ничего вкусного мне было нельзя, иногда только эскимо сьедала.

 

Елена Всеволодовна во многом повторила судьбу своего отца, народного артиста СССР Всеволода Санаева. Он был очень известен, сыграл в десятках фильмов, но настоящей «звездой» при жизни не стал. Они оба – отец и дочь - казалось, к славе  и не стремились. Возможно, сама работа приносила  столько удовлетворения, что хватало для счастья, возможно, другие радости – семейные, личные – были намного ценнее. Или просто время было такое.  Ценилась больше скромность, а не наглость. Пробивных не любили. Кто знает? Одно несомненно , именно отец  был для Санаевой  примером и опорой, его жизнь, его правила определили и для нее , что есть хорошо и что – плохо.    

 

- Когда папу  взяли после ГИТИСа во МХАТ, то  ему дали 9-метровую комнату в коммунальной квартире из трех комнат. Две другие занимал Павел Владимирович Массальский с женой Найей Александровной и с пасынком Константином Градополовым, который был рожден от знаменитого боксера Градополова, но дома его почему-то звали Рэд. Почему Рэд, не знаю.

Массальский был уже народный, и у них были две большие комнаты, а папе дали третью комнату - самую маленькую. Это было в 1937 году, когда папу взял Немирович-Данченко в театр. С Массальским особой дружбы не было. Да, и не могло быть, потому что Найя Александровна была вся такая...Она , например, сбрасывала детские пеленки, которые мама вешала сушиться в ванной комнате, они ей мешали. А больше вешать то было негде. Еще у Массальских была домработница , которая спала на общей на кухне. Вообщем, жили как баре. Почему им третью комнату не дали , не понимаю. Наверное ,по понятиям того времени, это было бы слишком шикарно. Семья Массальских гордилась своим  положением. Найя Александровна во МХАТе занималась билетами, которые предназначались для элиты.  И к ней приходила Гарен Жуковская - красавица, в таких невиданных нарядах, приходила Галя Кравченко, которая тогда была еще очень знаменитой. Она до войны много снималась, а после куда-то исчезла. Все вокруг Найи были такие дамы! Несколько раз приходила  Майя Плисецкая, думали даже, что, может быть, Рэд женится на Майе. Но что-то там не срослось или Рэда женщины вообще не интересовали, не знаю. Тогда об этом не принято было говорить Во всяком случае, он так с мамой и остался на всю жизнь Часто приходила Женя Ханаева, Ханаев был известный певец в Большом театре, супруга у него тоже вся такая шикарная была. Женя потом стала замечательной актрисой.

Происходила моя детская жизнь по адресу Банковский переулок, дом 22. Дом был очень странно устроен. Вот, у нас была нормальная квартира , а этажом ниже жили Скрипицыны, с которыми мы очень дружили. И чтобы к Скрипицыным попасть, нужно было открыть дверь такую обитую ватой и дерматином. И попадаешь ты  не в коридор, а сразу  на кухню метров 16-17. И там  все  варится, кипятится.  Дальше -  огромный коридор, там лыжи, тазы. Ну, как вот в кино снимают сейчас про коммунальные квартиры, все там  было именно так .

Скрипицин был редактором, служил в Госкомитете по кинематографии. Жена не работала,  занималась сыновьями. Кроме кухни у них была еще каморка, куда войти было невозможно, только просунуть руку и свет зажечь. Она была чем-то завалена, какими –то узлами. Жена Скрипицынв на ощупь доставала оттуда  то брюки какие-то, то ботинки, то еще что-то – мальчишки же они все разбрасывают. Комната  шкафами была перегорожена на две части. В глубине было две кровати и окно, а  перед шкафами стоял стол, стояли стулья и диван. А в углу был  кабинет Скрипицина – то есть стоял его письменный стол . Тетя валя пекла изумительные пироги.

К нам приходила Наташа, моя любимая тетя, мамина сестра. Она иногда жила у нас потому что своего жилья у Наташи не было .Она лет до 28 выступала за московский военный округ, плавала, и ей дали  комнату в общежитии. Она жила там с подругой. Потом вышла замуж за соседа по этому общежитию, и пришла  жить к ним за шкаф. Потому что муж  жил со своей матерью и с братом. Так что у нас еще были хорошие условия жизни - 9 метров отдельной комнаты. И два моих брата двоюродных родились за шкафом. Свекровь ненавидела и Наташу, и внуков. Старший Миша так из-за шкафа пошел в школу.

Мама себе во всем отказывала и откладывала деньги, которые папа зарабатывал, чтобы обменять комнату на большую.  Но тут случилась реформа, эти деньги пропали. Но зато потом нам повезло. Настя Георгиевская, актриса МХАТа, получила на Соколе однокомнатную квартиру, и папе отдали ее комнату - 14 метров. На Пушкинской улице, дом 5/7. Мы жили на втором этаже , и  свет почти не попадал в окна. Надо было все время быть в комнате с включенным светом.. Потом уже дали третью комнату - 16 метров на улице Немировича Данченко. Теперь это Глинищевский переулок.

 

Я иногда думаю, что для нас , выходцев из Советского Союза, жизнь намного проще, чем  для наших детей. Мы жили в таких условиях, а наши родители - тем более, что никакие ужасы и мерзости  теперь  уже не страшны. Мы легко можем жить в комфорте, потому что известно, что человек легко привыкает к хорошему, но с такой же легкостью мы можем обходиться без горячей воды и зимних сапог, мы умеем мыть посуду в тазике, стирать под струей воды, разжигать печку. Мы умеем одновременно жить в хороших условиях и  выживать в плохих.. А вот  дети наши, увы, нет. Я не считаю, что им  нужно создавать специальные трудности в воспитательных целях, но я совершенно уверена, что характер Санаевой – это еще и ее коммунальное прошлое, голодное детство, частая нехватка денег. Она до сих пор живет небогато. Но ее это никогда не выводит из себя. Что делать – бывает!  Как было и другое время, когда они с Быковым обьездили полмира, отдыхали в замечательных санаториях, ходили в ресторан, и даже плавали на Бермуды. У Елены Всеволодовны абсолютно трезвый взгляд на жизнь. Санаева  принимает жизнь  такой,  как она есть

 

- После переезда на новую квартиру, меня перевели в другую школу.  Это была школа, где учились только девочки. Марианна Вертинская , например, и  Настя тоже в этой школе училась, была в моем классе.  И, конечно, очень сильное было впечатление для меня, для девочки, когда иногда их папа встречал   после школы. Он пришел однажды и подарил Марьяне и мне букетик подснежников. Мне, второкласснице! букетик подснежников. Это было, конечно, событие. Вертинский был пожилой, представительный, красиво одетый такой. И я ходила к Марьяне домой из своей коммуналки. У них была роскошная квартира с дорогой, старинной мебелью , рояль  стоял в отдельном кабинете. Когда Вертинский вернулся в Россию, он подарил правительству вагон лекарств: пенициллин, которого не было тогда, всякие перевязочные материалы. Целый вагон был прицеплен к поезду! Он сначала жил в "Метрополе" в гостинице, а потом ему дали вот эту квартиру на последнем этаже. Видимо, из благодарности. У девочек была своя комната, большая спальня, отдельная комната для тещи, столовая ….Я хоть и была маленькая, но понимала, что хозяин – человек необыкновенный. Девчонки часто дрались из-за кукол .По-моему, Марьяну папа называл Биба. Мы ходили вместе гулять. Гулять ,правда, было особо негде.  И у них двора не было, и у нас на Немировича-Данченко двора не было. Ходили в скверик напротив Моссовета. Там, где памятник Юрию Долгорукому, через веревочку прыгали. Учились мы с Марьяной во втором классе, и я помню, что в это время обе девочки  разговаривали, пришипевая. Как у нас тогда выправляли речь, не знаю, но  впоследствии и та ,и другая стали разговаривать абсолютно нормально А тогда Марьяна говорила: "Шейчаш пойдем гулять, надо шделать колтун". То есть поднять челочку, как бы колтун сделать. Завиваться-то нам не разрешали, а так волосы  вроде не завитые, но  как-то пышные.  Однажды Марьяна  пришла и дала мне какой-то браслет. А мама увидела: "Ты с ума сошла? Это же золото. Еще не дай Бог потеряешь. Отдай немедленно". А мне это было совершенно без разницы, золотой браслет или игрушечный, как и Марьяне собственно Какой-то детский браслетик ….

       Потом нашу женскую школы сделали обычной, и девочек соединили с мальчиками. А меня перевели уже в третий раз в 170-ую школу знаменитую

Кто там только не учился! Много подростков, которые стали потом кем-то или были чьи-то дети. Например ,внук Немирович-Данченко, у которого был очень яркий румянец. И я была румяная , и нас часто спрашивали  не брат ли мы сестрой.  Ходил Андрюша Миронов, такой толстоватый, прыщеватый. Я училась в седьмом классе, а он - в девятом. Был влюблен и следовал тенью  за Галочкой Булавиновой,  падчерицей  Дыховичного и сестрой Вани Дыховичного.  Мы-  девочки из коммунальных квартир – не меньше Миронова  любовались это Галочкой, она такая хорошенькая была. Говорили даже , что к  ней приходит домой парикмахер, и ее стригут дома. Мы все -  с косами, с бантами, а у Галочки -  стрижка  модельная . Прелестная девочка была. Потом Дыховичного не стало, а я ее встретила уже на "Мосфильме", когда она была взрослой женщиной, начальником монтажного цеха.  Пути их с Мироновым  разошлись, потому что у Андрея всегда  мама всем в его жизни руководила.

   Еще у нас  учился сын композитора Богословского, классом старше, по-моему. А в одном доме со мной жила Эммочка Адамовская, прелестная совершенно девочка, с удивительно серыми глазами, длинными ресницами и пепельными волосами. И  вот должен был быть праздник, по-моему, 7 ноября, и мы готовили  самодеятельность. Нам с Эммочкой поручили какой-то отрывок играть. В нем мы должны были изображать двух революционеров, которым предстоит казнь смертная. Вот в ночь перед этой казнью текст такой: "Смотри, заря". Только я говорю: "Смотри..."; вдруг Богословский из зала: "На меня". Почему я это сейчас вспомнила ,не знаю…

 

Болезнь – тяжело испытание не только для того, кто болеет, но и для окружения. Не все и  не всегда его проходят. Бывает, что больной выкарабкивается, смотрит, а вокруг – голое поле. Ушли друзья, сдались, не выдержали. Елене Всеволодовне несколько раз пришлось это пережить.. Болела и она сама, и Быков, но наверное , самой серьезной проверкой была мамина болезнь 

 

 - Ужасным воспоминанием остается мамина болезнь – она попала в психиатрическую больницу с манией преследования, где ее полгода лечили инсулиновыми шоками. Все это случилось с ней после того, как рассказала анекдот на кухне нашей коммуналки – что-то там про царей. А уже было дело врачей, и всех сажали. Маме стало казаться, что  кто-то следит за ней, все время ждала , что за ней придут и посадят. А дома- муж после инфаркта, дочь нездоровая. Что с нами будет, когда ее арестуют? Она была в панике, в ужасе. Позвонила Сергею Михалкову. Он многим помогал. И вот Михалков с  ней, и со мной -  поскольку папа был на сьемках, и меня не на кого было оставить - пошел в особнячок на Лубянке. Я там сидела на кожаном диване в коридоре, а он с мамой направился к какому-то чину, чтобы обьяснить, что произошло и заступиться за нее, Я не знаю суть этого разговора, но на мамино счастье в тот же кабинет зашел какой-то чин повыше, выслушал, попросил маму выйти и сказал Михалкову - там же были нормальные люди тоже-  "Эта женщина больна, ее надо лечить". Позвонили папе, он приехал, и маму положили в Ганнушкина . И ее там вылечили. Никогда больше мания к ней не возвращалась, но депрессия осталась на всю оставшуюся жизнь. Допустим, когда папе надо было уезжать на съемки, если он не мог нас взять с собой, она плакала, говорила: "Севочка, ты уедешь, я умру без тебя ". Он утешал ее, успокаивал: "Ну, что ты, все будет хорошо. Посмотри, какое солнышко светит, ...". "Нет, нет. Не бросай меня..." и так далее. Потом уходило это депрессивное состояние. Позже на смену иногда приходила агрессия.

Вообще жизнь мамина была несладкой. Она училась на филфаке, но уехала с Санаевым в Москву, потом – Алеша, война, я…Она вообще ни на какую работу так и не смогла устроиться и полностью растворилась в семье. Тем более мы все болели. Папа в 35 лет перенес тяжелый инфаркт , меня вообще родители называли подгнилок. Мама работала на семью. Надо сказать, что быт наш постепенно стал улучшаться. Наконец-то, папа построил кооперативную квартиру у метро "Аэропорт", в киношном доме. "Розовое гетто" его называли, потому что выстроили писательский дом и потом киношный. Кто в нашем доме только не жил: и Бондарчук со Скобцевой, и Казаков со своей женой первой, и Надя Румянцева, и Ларионова, и Рыбников, и Наумов, и Леждей. Майя Булгакова….Все выходили во двор, общались, конечно. Только не я, потому что ровесников не оказалось, я проходила мимо них, здоровалась, и все. Я и сейчас не люблю тусовку , а тогда у меня вообще были другие интересы. Я книжницей была, любила музыку,  хороший разговор, музеи, ходила в Пушкинский  на лекции по искусству и так далее.  И у нас был в школе очень хороший драмкружок. Я там даже Нину Заречную сыграла в Чеховской Чайке.  Но ощущения, что хочу быть актрисой, у меня не было. И кроме того, поскольку я перенесла вот эту болезнь боткинскую, то у меня все время обострения случались: температура повышалась, тошнота появлялась, плохо чувствовала себя очень. И я подумала, что нет, мне, наверное, нечего в театральный  и соваться, ведь нужно иметь бычье здоровье для этой профессии. Я это знала и видела. Помню, как папа снимался в фильме "Большая руда", и надо было ехать в тот город, где добывают руду, на съемки, а у него прихватило сердце, и он лежит, подняться не может. Так, с "Мосфильма" приехал директор картины, приехал председатель профсоюза "Мосфильма" и директор объединения посмотреть на Санаева - так ли он на самом деле  плох, что не может подняться. Я решила, что эта профессия не для меня и стала готовиться на театроведческий или на киноведческий. И вдруг встречаю девочку из параллельного класса, хорошенькую такую, Иру Ценину. У нее папа и мама в театре Станиславского и Немировича-Данченко работали. Мама - Янко, певица известная. Папа - Ценин. "Привет, привет. Ты где, ты что?". Она говорит: "Я в театральном". Я прямо обмерла, думаю: она  даже  в самодеятельности не участвовала, не на праздниках со стихами, ничего. И в театральном. А я даже не попробовала! "Хочешь - приходи, - говорит Ира -  у нас добор будет зимой". Я все разузнала: быстренько выучила "Небо Аустерлица" из "Войны и мира", "Зимнее утро" Пушкина и какую-то басню. И пришла зимой. Но до такой степени, видимо, была зажатая, что там ухохатывались надо мной. Тем не менее, пропустила на второй тур. Я пришла домой и сказала: "Папа, меня на второй тур пропустили, но велели поменять стихи и басню". А он мне ничего посоветовать не может. В нашем доме жил профессор Раевский такой, который преподавал в ГИТИСе и во МХАТе работал, папа ему позвонил и говорит: "Слушай, лопата моя поступает в театральный институт, а я ей ничего подсказать не могу". Так я и поступила туда, хотя всегда к себе относилась скептически. Тем не менее, закончила Щепкинское училище, не переступая порога ГИТИСа, но диплом получила ГИТИСа, потому что нас тогда слили с ГИТИСом. И все. Потихоньку начала сниматься в кино. Студентов тогда приглашали на пробы. Это сейчас все по кастингам бегают, а тогда была профессия -  ассистент режиссера. И для него доблестью считалось, высоким профессионализмом - открыть актера. Понимаете? Поехать куда-то в тьму таракань, увидеть в театре актера, привезти его в Москву... Так открыли Болотнева,  Ледогорова и многих открывали  актеров именно ассистенты режиссеров. Никуда бегать за режиссерами не надо было, они сами, а чаще их помощники, приходили в училище, смотрели спектакли, смотрели отрывки. Я помню, как меня пригласили на пробы.  Режиссер такой Фетин, который был женат уже тогда на Люсе Чурсиной, ставил по  сценарию Володина "Происшествие, которого не заметили". И там некрасивая девочка должна была превратиться в красавицу. Меня пробовали на некрасивую. А красивую должна была Чурсина сыграть. Пробовалась я с Щербаковым, кстати сказать, молодым тогда совсем. Тоже, по-моему, только закончил институт. И хорошая проба была у нас. Но картину эту закрыли. Фетин слишком долго выбирал некрасивых, потом Володин сам снял свой сценарий…Так что, это действительно было происшествие, которое никто не заметил

 

Если честно, то я все же считаю, что  дурную шутку сыграла с Еленой Всовелодовной ее заниженная самооценка. Заниженная самооценка- выражение, которое сегодня любят употреблять все кому не лень. А на самом деле, это просто какая-то врожденная неспособность поверить в себя. Без причины, без оснований, авансом  что ли. Но поверить. Санаева же до сих пор предпочитает держаться в тени. А между прочим , я множество раз видела, как она может здорово говорить , играть, сколько в ней появляется огня и таланта, если ее похвалить. Просто крылья вырастают.

 

 - Я, вообщем, в первую очередь дочь своего отца. Я от него никогда не слышала: "Я сыграл, у меня вышло, я то, я это...".Допустим, какую-то роль он играет. Мама спрашивает "Как, что?". "Да ничего, нормально. Нормально". И все. Понимаете? И я такая же.  Нашим худруком стал потом Царев Михаил Иванович. На экзамене по вокалу я пела песню "Как служил солдат...". И у него  слезы появились. Но я от этого не трепетала. Сделала хорошо и , слава Богу. И когда приглашали в какую-то картину и говорили: "Боже мой, какая вы такая-растакая.», я от этого не млела. Я знала себе цену, но не переоценивала себя. А кроме того  я очень хорошо, с детства знала и понимала всю эту театрально-киношную кухню, как там все делается и происходит. Вот папа дважды уходил из МХАТа, хотя был замечательный театральный актер. Но были живы Ливанов, Белокуров, Грибов, Яншин. Папа, который играл в "Горячем сердце" Наркиса, приказчика, когда заболел,  Яншин, ввелся с одной репетиции на его роль. И  Яншин пришел играть  следующий раз с температурой 38,5. Потому что ,если папа сыграл бы еще раз, он мог бы играть в очередь. А Яншин не хотел этого допустить Понимаете? Я эту кухню видела,  видела, как складывается судьба моего отца. И я тоже не глупая девочка была.  К нам часто приходила  в дом такая Татьяна Ленникова, которая потом стала народной артисткой и переиграла всей роли. Кто-то беременел - у нее роль готова, кто-то ногу сломал - у нее снова роль готова. Она переиграла весь репертуар. Но в кино ее не снимали, и в примах она не была в театре. Так что у всех свое место.

Папе, когда он работал во  МХАТе, сниматься не разрешали, только во время отпуска можно было . Отпуск, правда, большой, но тогда и кино  снимали долго И вот надо уехать, чтобы досниматься , а тебя не отпускают  в театре. Так во МХАТе было заведено. Это сейчас снимаются вовсю.

       Мы жили в одном доме с Аллой Константиновной Тарасовой, которая была тогда директором театра, и они играли в одном спектакле, в ужасной пьесе "Сердце не прощает" Сафронова. И возвращались вместе домой. Только она в свою четырехкомнатную квартиру, а папа в 16-метровую комнатку. И папа сказал: "Алла Константиновна, я решил уйти из МХАТа". "Почему, Севочка? К вам все так хорошо относятся". "Я понимаю, Алла Константиновна. Но, вы понимаете, сниматься не отпускают. У меня нездоровая жена, дочь, я живу в коммунальной квартире. Ролей, ради которых я мог бы это все терпеть, не дают...". Она говорит: "Вы знаете, вы правы. Пока они живы, они вам играть не дадут". И он ушел в театр киноактера и тут же стал сниматься без конца.

 Были две вещи, которые меня сбить с пути не могли. Я понимала, что потенциал у меня есть. Но ведь  Станиславский же не идиот был, когда говорил, что в нашей профессии огромное значение имеет случай, везение. Верно? Вот , Надя Румянцева сыграла в «Девчатах. И все! А Майя Булгакова, не меньшего таланта – и никаких ролей долго, начала всерьез сниматься после сорока лет.

Мы как-то с папой ходили вокруг дома. Я говорила: "Папа, меня попробовали в две картины, хвалили, хвалили, а взяли других". И папа мне сказал: "Ты знаешь, Леля, ты верь в себя. Потому что я, если бы не стал актером, был бы хорошим гармонных дел мастером". Он и работал на гармонной фабрике вначале. "Верь, случай придет, а ты к нему должна быть готова". И вот эти слова моего папы , которого я любила, которого уважала, за работой которого я следила, и дали мне некую опору внутреннюю. Это первое.

     И был еще один случай. Мне было лет двадцать, я еще училась в театральном, когда поехала в санаторий. А там отдыхала Раневская. И мы с ней подружились очень . Она мне как-то говорит: "Какие-то этюды дают при поступлении идиотские. Я бы в жизни ничего подобного не предлагала абитуриентам играть. Давайте попробуем с вами этюд какой-то сыграть". Она придумала, что я влюблена в  гимназиста,  прохаживаюсь под окнами его дома, вижу его собачку, целую ее в морду, а потом оказывается, что это вовсе не его собачка. Потом она говорит: "Я буду заказчицей, вы - портниха, которая мне принесла готовое платье.". Ну, давайте. Играем этюд. Раневская рассматривает  воображаемое готовое платье и говорит: "Так, у меня здесь лежало кольцо. Куда оно делось? Я в ответ: "Я не брала, я не видела". "Как это вы не видели?". В общем, обвиняет меня в воровстве. Я рыдаю – по предложению заказчицы, ибо она требует вернуть кольцо и деньги за отрез. И дальше мы с ней целый спектакль сыграли: от рыданий по попытки пойти на содержание к какому-то мужику. Потому что меня выгнали из дома. Потом она находит кольцо и просит прощения. Вот такая вот амплитуда! Какой-то отдыхающий, который пытался за мной ухаживать, спросил у Раневской "А вот Лена учится в театральном институте. Как вы считаете, ей нужно вообще этим заниматься?" "Она несчастна, она талантлива" ответила Фаина Георгиевна Вот ,определение Раневской, что талант - это несчастье. Но мне не это было важно, а мне было важно то, что она, так сказать, испытав мою природу, дала такую высокую оценку мне. И это  тоже было мне в жизни всегда опорой. Потому что это была Раневская.. Я помню, она меня пригласила на спектакль "Деревья умирают стоя".  У меня вот так вся грудь была зареванная, как она играла. Понимаете? Я зашла к ней в гримерную, принесла какие-то цветы. Там стояла скорая помощь, какому-то мужику стало плохо после спектакля. И мы с ней сидели на скамейке, смотрели, заберут его в больницу или нет?  Это же  масштаб дарования какой!

 

Известно, что одна встреча может изменить жизнь. Один человек – переделать судьбу. Такой была в творческой жизни встреча с Раневской.  . Улыбнулась Санаевой удача и в жизни обычной. И не удача даже, а настоящее, большое счастье. Любовь. Ролан Быков часто повторял: Бог меня любит. Ведь он же послал мне тебя». Но и Санаеву любит Бог. Он ведь мог ей послать кого-угодно, а послал – Ролочку. Именно так она называла его дома. Не каждая женщина заслуживает такого подарка. Получается, что Елена Всеволодовна заслужила.

 

- Первый раз я влюбилась во втором классе, но ему нравилась другая девочка, поэтому я затаилась. Так всегда было. Если мне кто-нибудь нравился, а я ему -  нет , то я  затаивалась и молчала. И все время  влюблялась не в тех… Вышла замуж просто потому, что посчитала : пора, мне ведь уже двадцать четыре. Он был инженер-металлург по сварке. Вот так . Я и сама не ожидала. Познакомились на дне рождения у приятельницы. Он говорит: старуха, выходи за меня! Я и вышла. Старалась быть хорошей женой Мама моя вообще не пошла на свадьбу. Родился Паша. А все остальное – не получилось.  Насчет Паши мы перед разводом договорились, я  предложила: " Ты работаешь в трех трамвайных остановках от меня, захочешь его увидеть, позвонишь, я приведу Пашу, чтобы ты погулял с ним» Получила ответ: "Мне милостыни не надо". Ну, не надо и не надо. Вот и все. Больше они не виделись. Паше отца заменила сначала мой папа , а потом Ролан.

   Ролан - человек-праздник. Он невероятно любил устраивать праздники и дарить подарки, а, сама понимаешь, в условия тотального дефицита это довольно сложно было сделать.  Когда  удавалось что-то купить удачное, как ему казалось, он был очень счастлив, а если не удавалось - брал количеством. Любил он и за столом посидеть , в ресторан сходить, да  только времени на это почти не оставалось – иногда а год играл по пять-шесть ролей , и единственное, чего хотел, когда дома оставался – тишины

Он все умел делать руками, но не делал, потому что зачем ему это делать, когда у него голова занята совершенно другим? Я могла . конечно, оставить ему обед, но точно знала, что Ролан даже не подумает его разогреть, будет ждать, когда я приду и подам. Он любил простую еду. Но – домашнюю: суп, котлеты, жаркое, пюре. Мясо любил отварное, с порезанным луком, и все это должно быть немного сбрызнуто уксусом. Единственное , о чем он меня попросил, чтобы я ему куриц не готовила. После всех командировок, он их ненавидел. Сказал мне: «Леночка, ты, пожалуйста, кур не готовь, потому что я человек, травмированный «Аэрофлотом»».

Иногда я готовила два разных супа и  два вторых, чтобы был выбор. Очень многое в нем было заложено в детстве, воспитано мамой. Не скажу, что у нас с ней были плохие отношения, но я чувствовала, что не устраиваю ее , Хотя , как всякую мать, одну вырастившую сыновей и полностью им преданную, ее бы наверное никто не устроил. Она даже интриговала против меня. например, подговаривала  одну мою знакомую, чтобы,  когда я буду на съемке,  она пришла в гости и стала «строить куры» Ролану.

Иногда я ее жалела, потому что  видела - взрослым сыновьям не до нее и старалась с ней побольше разговаривать.  Но  она оценили меня только тогда, когда мы разьехались . Поговорить стало не с кем.

 

Наверное , если бы Елена Всеволодовна, несла себя по жизни, как это делают многие женщины , считая, что мир им обязан и должен, то не случилось бы этой встречи. Быков был очень умным и проницательным человеком, именно поэтому он стал режиссером. Наверное, как и других людей, которые любят Санаеву, его сразила ее невероятная естественность и натуральность. Елена Всеволодовна не охотилась за выгодными партиями, не пробивала  роли, да вообще к самой себе относилась не слишком серьезно. Но также была достаточно умна, чтобы отличить подлинные чувства, от поддельных, треп и болтовню - от серьезных намерений. Отличить, оценить и не потерять.   

 

- Как мы познакомились с Роланом?

В Кишинева  снималась картина «Докер».

Меня пригласили на пробы и утвердили. Пробовалась одна. Быков отдельно. Но он  знал, что в паре будет сниматься с Санаевой. Он мне позвонил и говорит: ну, что летим? А я вообще на самолетах не летала, потому что боялась очень. И я ему так и ответила: извините, но я не летаю.! Он мне ничего говорить не стал, просто трубку положил, но представляю ,как был возмущен. Молодую артистку зовут сниматься в компанию знаменитых артистов, в хорошую картину , а она видите ли , не летает.

Вообще как-то все не складывалось.  Сначала неожиданно позвонил режиссер этой картины и спросил, нельзя ли у меня переночевать, он с тещей поругался . Я от испуга говорю "Ой. Вы знаете, а у меня тоже папа поругался с мамой, и он придет ко мне ночевать". Потом я рассказал это все родителям. Мать мне сказала: "Вот и дура. Ну, и переспала бы с ним. Что от тебя, отвалилось бы, а теперь он тебя снимать не будет» Ну и хрен с ним, думаю, не будет и не будет, ладно. Я потом рассказала эту Ролану, ему моя мать тоже говорила «Зачем вам с Леной жениться?» «Ну, и Огудалова!» - сказал Ролан. Вообще, было обидно, я уже знала, что  в картине должны сниматься Копелян, Быков,  Гриценко, какие актеры дивные. Ну, значит, не судьба…. А потом  подумала , что значит не судьба? Меня же утвердили! Я даже уговорила себя лететь, думаю выпью коньяка и сяду в самолет, но тут выяснилось , что меня с другой картины не отпускают в те дни, когда Быков может. Я же говорю – не складывалось. Мне потом рассказывали, что возмущению Ролана не было предела:  то она видите ли не летает, то дни не дает. Он говорит режиссеру; Да зачем тебе эта Санаева? Возьми ты Майку Булгакову, мы с ней 100 лет хотели вместе сняться. Или Люсьену Овчинникову". Вообщем, интриговал против меня. А тут меня отпустили неожиданно. Приезжаю, встречают меня две ассистентки, потупив глазки. Поселили в гостинице : "Вас вечером ждет режиссер". Но я уже все поняла. Тем не менее, встречаюсь с режиссером, он тоже глаза прячет.  Достает бутылку вина молдавского белого. "Давай выпьем за встречу". "Давай выпьем. И кого же ты пригласил вместо меня?" "Майя Булгакова сидит в гостинице, пьет". Я говорю: "Вот пусть она и уезжает , а я буду свою роль играть". Так и вышло..  Быков приехал на сьемки  с Аллой Суриковой, которая под него клинья подбивала. Желающих и кроме нее  было много. Ролан уже был очень знаменитый. Но все-таки, мужчина, если он лидер,  то он выбирает, а не его выбирают.

      Я , хоть и молодая тогда была, но  понимала, что это сильный, замечательный совершенно актер, и вообще - такая компания на площадке собралась, я должна попытаться быть вровень этим людям. Но сам Быков, как человек, мне не понравился сначала, Наоборот, вызвал у меня, неприятие. Слишком уж он тянул одеяло на себя, все время чего-то предлагал, спорил.   Ролан , видимо, решил меня заполучить во что бы то ни стало. Потом он говорил "Я такой осады не держал в жизни никогда". Просто нормальная мужская осада была . Длилась она четыре месяца, а началась с первой сцены, в которой мы с ним снимались. Он сказал: "Леночка, я вас должен поцеловать в этой сцене". Ничего близко к этому в сценарии не было. Думаю, да черт с ним. Еще скажет: "Тоже мне, артистка, самолетом не летает, целоваться не целуется". А он, поскольку подшофе слегка был, видно, не рассчитал, у меня вот такой синяк вздулся на губе. Следующего дубля уже снимать нельзя было. Объявили перерыв. А он: "Леночка, задержитесь, пожалуйста, сядьте". И вот он лежит на кровати, я села рядом на стул. "Что же делать? Я влюблен. Вы такая красавица". "Да ничего не делать. Роли свои играть". Сняли сцену. А потом вообще перерыв в съемках обьявили, потому что Ролана положили в больницу с обострением язвы. Я в Москве, он мне звонит: " Леночка, я в больнице» «Может быть навестить Вас» «Я буду рад». Я приехала, а от него очередная «невеста» уходила. Он потом сказал :»Да, это был вариант, но ты пришла, хвостиком своим взмахнула и снесла ее!» А  тогда он позвонил: «Леночка, я посмотрел, ты сцену плохо сыграла". Я в слезы. Он говорит: "Что ты плачешь? Переснимем и все". Вообщем,  во всю мне морочил голову. Ролан к этому времени был уже два года разведен, а я второй раз замужем. Мы развелись с отцом моего сына, и я от ужаса остаться одной с ребенком быстренько выскочила за славного и милого человека. Но абсолютно мне чужого. А тут Ролан… Вы знаете , если он начинал говорить, то не влюбиться в него было невозможно. Но меня очень пугала легкость киношных связей, тем более, что передо мной всегда был пример отца – верного семьянина. Но я стала слушать Ролана, стала думать о нем.И самое главное -  мне стало его жалко. В моем отце всегда была основательность. А Ролан несся как корабль по ветру. Казался одиноким и неприкаянным, хотелось его защитить , оградить. А с другой стороны , поработав с ним, я увидела какой это безумный талант. Он мне стал невероятно интересен. Я не рассуждала  , вот режиссер будет меня снимать, мне просто захотелось разделить с ним жизнь. Ролан был образованный , умный . яркий ,парадоксальный. Из него просто сыпались идеи. А кроме того он все время приговаривал : не волнуйся, полюбишь меня полюбишь, все равно уговорю. И уговорил, конечно. И мысли у меня не было, что я потеряюсь в его тени. Наоборот , мне казалось, что он мне может столько дать в смысле духовном, что меня прибудет. Так оно и стало. Но все же я должна было полностью принять его жизнь и правила игры, подстроиться под его график и режим. У него были тяжелые и напряженные будни, перелеты, гостиницы, поезда. Я  себе в те годы напоминала передвижную аптеку. Всюду за ним следовала со щприцами , прибором для измерения давления, ампулами и таблетками от боли. Чем старше  он становился, тем больше болячек возникало. Была еще и проблема с алкоголем. Но мы и это  пережили, хотя  много моих слез было пролито и седых волос нажито. Но я все равно всегда была самой счастливой. Знаете почему? Потому что я видела своего любимого в деле , в работе. У Ролана было невероятная харизма. Во мне же была какая-то инфантильность запоздалая. И неуверенность в себе. И , если это не было заметно, то только потому, что я преодолевала себя. Я с Роланом я внутренне окрепла. Может быть от того , что была любима, стала уверенной. Первый муж мне мог сказать, когда я пела: «Слушай, Санаева, не вой, а?». Сразу надо было уходить, а я еще думала., У Саган есть книга, где она пишет, что никто никого не любит, все со всеми живут. Мало ведь кто кого любит, на самом деле. Но вот до встречи Ролана я не знала меры себя. Я чувствовала в себе какие-то силы большие, но они как-то никуда не пригождались абсолютно. И вдруг пригодились. Ему. То, что было потрачено на жизнь с Роланом,  могло бы сделать меня  ведущей актрисой крупного театра и переть на себе репертуар. Столько сил было потрачено в этой совместной жизни. Обидно? И  да, и нет. Я прочла фразу Достоевского: «Он ее любил так сильно, почти до ненависти. И нет сильнее этой любви». И я поняла, что это про меня тоже. И про него. Потому что можно любя и «приненавидливать» иногда, и в чем-то не мириться внутренне, а в чем-то давить себя. Но это жизнь, и тот, кто говорит, что не так, тот либо лжет себе, либо другим.  Я только после его смерти узнала, что он, оказывается, меня ревновал. Из его дневников, которые редактировала к изданию. Когда мы только встретились, Ролан мне сказал: чего мне тебя ревновать? У меня соперников быть не может. Кто лучше меня? Никто. Ну, разве только Юра Коваль»  Ревновала ли я ?  Я не то, чтобы  ревновала, просто видела, как бабы лезут. Лезут только потому, что он Быков. Он им нужен для статуса, я не знаю, для чего. И приходилось обороняться иногда. Не могу сказать, что это была система какая-то, но  случаи бывали. Между нами не было серьезных обид, ссор и уж, тем более измен. Ролан много Князевой изменял, знаешь,  вообще такой лихой был. А мне он сказал: «Моя верность нужна  мне больше , чем тебе». Но все-таки я думаю он понимал, что со мной этот номер не пройдет: не смогу я простить измену, уйду Хотя , буду плакать. (смеется). Понимаешь, я вообще слезокапка. Ругаться мы не ругались, и не оскорбляли друг друга никогда.   Как я слышала , например, одна женщина своего мужа обозвала дураком. У нас такого быть не могло. Но и Ролану могла шлея под хвост попасть, и он начинал высказывать претензии: долго и нудно. Я – в слезы, а он слезы ненавидел. И нечего ему не оставалось, как уже перестать меня ругать. И слезы переставали

 Когда я спросила, Ролан, а почему ты своим женщинам  изменял, Князевой изменял, ты же любил и изменял . Он говорит: обижала очень. Так это или нет, но ведь, наверное, он тоже обижал, понимаешь, потому что, когда слух прошел по Москве, что у нас роман, Князева узнала телефон моей мамы, позвонила и говорит:  я ничего не имею против вашей дочери, мы давно развелись, но я просто хочу вам сказать, что он сломает ей жизнь. Как он мне сломал» Грустно это все.

     И еще вот что очень интересно - с появлением в моей жизни Ролана, из нее куда-то улетучились все подруги. Мне хотелось быть только с ним, а кроме того, он так много забирал… Но и давал. Как тут измерить чего было больше? У меня была своя ноша ,а у него - своя. Благодаря Ролану, я была защищена от многих проблем, я знала, что в  трудной ситуации он возьмет на себя решение. Ну , и конечно, важное самое - совместное творчество. Мы же работали вместе! Это счастье. Вот, я, наверное,  так и умру Лисой Алисой. На эту роль пробовалась Алиса Фрейндлих, Виктор Павлов со своей женой…  У нас с Роланом совместных работ немного, всего шесть или восемь. Обычно, когда его хотели заполучить, то предлагали  и Елене Всеволодовне работу.  И он соглашался . Как-то  мы сидели и обсуждали, в каких картинах могли бы вместе сняться. И вдруг Ролан говорит – вот еще в Буратино могли бы сыграть кота Базилио и лису Алису. И вдруг через несколько дней раздается звонок, и нас зовут попробоваться на эти роди. Я  своим ушам просто не поверила. Какое-то невероятно совпадение. «Вы разыгрывает? - спрашиваю. Фильм снимали в Ялте летом, жара была за сорок. Я даже однажды «поплыла» с текстом, потому что мой рыжий парик пережал сосуды.

Потом рубец сутки держался. Но счастье!

      Мне было пятьдесят шесть лет, когда Ролан умер. Ему – 68. Первый раз у него обнаружила онкологию за два года до этого, но мы посоветовались с его братом и решили его не пугать, не сообщать. Тем более, что врачи заверили, что ухватили процесс в самом начале и продолжения не будет. Ан,нет. У Ролана был вечер в Останкино, шла запись, и вдруг он стал задыхаться. Вызвали Скорую сделали укол ,и вечер он довел. А потом  мы прямо на этой «Скорой» уехали в Чазовский центр, думали, что это с сердцем плохо. Они там бились, не знали, что делать. А когда пришел Чазов и посмотрел его, то  сказал, что это не сердце, а связано с легким. И , в самом деле, через два дня, уже в другой больнице обнаружили опухоль в легком. Он мне позвонил и сказал: «Знаешь, ты не пугайся только». Он понимал, что дело плохо, но держался великолепно. Сгорел, к сожалению, очень быстро, меньше чем за полгода . Последние дни я была с ним в больнице. Это очень страшно сидеть так без дела у постели умирающего мужа и понимать, что ничем помочь не можешь. Облегчить страдания не можешь, говорить тут уже не о чем, оба и так все понимают. Ничего не можешь. Даже плакать.

  После смерти Ролана я года три приходила в себя. Я лежала под потолком своей скошенной крыши и как-то сама себе сказала: «Господи, пошли мне любовь, я умру без любви». И влюбилась. Безответно , правда. А Паша потом мне сказал: «Мама, ты же не попросила взаимную, ты попросила любви, тебе было послано» (смеется). А моя тетя мудрая мне сказала: «Лелечка, слава Богу. Это значит, что ты живая, потому что очень многие закостеневают и умирают просто». Так я выжила. Какие еще были якоря? Сначала я была движима идеей закончить фильм Ролана , который остался незаконченным - «Портрет неизвестного солдата». Продолжала работать в Фонде на Чистых прудах. Народ окружающий думал, что я вообще очень богатая тетка:  у меня ресторан ,  кинотеатр и так далее.  Ни к ресторану, ни к кинотеатру мы с  Роланом отношения не имели, всем этим владели совершенно другие люди .Я получала очень скромную зарплату, занималась архивом. А потом Иосиф Райхельгауз позвал меня в свой театр, за что я ему очень благодарна. И я продолжаю работать актрисой. Хотя получается, что свою лучшую роль я сыграла в жизни.

 

ЭПИЛОГ

Я помню , что мои родители часто ссорились, и однажды я пришла, когда они старенькие сидели на диване и ждались друг к другу. Мама его обнимала, а он говорил «целуй, целуй, пока теплый». Так я это на всю жизнь запомнила.